Деревня Авуалонкино, дебри, не пройти не проехать. Зато природа вокруг сказочная. Только первые лучи солнца позолотят макушки вековых сосен, как раздается крик петуха. Всяк в деревне знает, это Сумрак, породы, Адлерская-серебристая, боевой ветеран, которого в свое время не сварили в супе, за то что хорошо кур топтал, а теперь он почивает на былых лаврах, сдав полномочия, роскошному мадагаскарскому петуху по кличке Бельфлер.Не то что бы белый петух Сумрак вышел в тираж, но на старости лет его потянуло на истинные чувства, и облюбовав себе одну единственную, курочку, изящную, из хорошей яйценоской породы, с явной шахидской наружностью, ласковую и нежную, он теперь не отходил от нее ни на шаг. Курочку звали красивым именем Ялин была она Род Айлендской породы..
Вообще птичий двор в деревне был огромным. Заправлял всем мадагаскарский красавец Бельфлер,хорошо заправлял, но иногда нападала на него тоска по родному острову, и он глушил ее винными ягодами, закусывая отборными червяками с лучшей навозной кучи. Из всего гарема, Бельфлер тоже выделил себе возлюбленную. Она отличалась, большим размахом крыльев, почти таким как у ветерана сумрака, и легко ни разу не приседая, могла перелететь через большую навозную кучу, а при желании и через плетень. Характер у нее был правда тяжелый, чуть что, клевалась она больно и до крови, но Бельфлера любила беззаветной любовью, и если видела его в компании других курочек, то хана тем курочкам наступала, так гоняла их, что они с перепугу, неделями не неслись. И все же мадагаскарский ветреник, ухитрялся бегать по чужим дворам, правда с оглядкой. Курочка Бельфлера, была из японской боевой породы,и не смотря на ее опасный характер держали ее как эдакую диковинку и имечко дали Амазуки –тай Были и еще любительницы поклеваться, но совсем молоденькие, не набравшие еще полной силы. Две сестрички двойняшки, их так и звали Джайянка 1 и Джайянка 2. Ох и бедовые это были курочки. Были они из породы Малайских бойцовых и ох как гоняли молодых петухов. Особенно доставалось от них, тихому, пристрастившемуся к пьяной вишне, не драчливому, Накси,молодому петушку из некрупной породы Бентам. Хрупкий и изящный, он не мог противостоять этим двум бестиям, и одной бы не мог, вот и изгалялись они над ним как могли. То вишню из под носа уворуют, а он тащи их пьяных в курятник, то в саже вымажут, то еще какую пакость затеют. А еще завидовали Джайянки почему-то летучим мышам,и часто по ночам, когда нормальные куры спят, стаскивали бедного Накси с насеста, выволакивали во двор и начинали носиться, изображая летучих мышей, с воплями, - «я ужас летящий на крыльях ночи, смотри Накси смотри, я во какая нестандартная». И Накси смотрел,правда предварительно наклевавшись пьяной вишни, потому как смотреть на такое с трезвяка, было просто невозможно. Вот так и резвились, а что взять, молодняк.
Кстати о молодняке, веселые были там птички, разные. Птичий двор вообще был богатым любили хозяева экзотику. Например чего стоил, совершенно беспородный молодой петушок, приблудившийся с большой дороги. По имени Растин.Красивый был петушок, задиристый, и голосистый до чрезвычайности. Сам Растин мнил, что в его роду были даже соловьи, но вот как это могло осуществиться физически, затруднялся объяснить. Хотя его кукареку было действительно на редкость музыкальным, не то что хрипловатое у Сумрака или с металлическими нотками у Бельфлера. Веселый и бойкий петушок, не пропустил ни одну курочку, ну за исключением, тех кто хранили верность своим избранникам, а уж соседских курочек так вообще гонял нещадно в твердой уверенности что в случае чего всегда сможет смыться за высокий забор, ставшего родным птичьего двора. Был он и частым гостем на соседней птицефабрике, там вообще петухов не водилась, и куры радовались его приходу как сумасшедшие, разок даже Растин подбил и Бельфлера с Сумраком навестить этот огромный гарем, и надо сказать старшие товарищи оказались на высоте. Ну что говорить о мадагаскарском красавце, тот вообще привел кур в полный экстаз, но и Сумрак не смотря на преклонный возраст, показал, что старый конь,( кур) борозды не испортит. Военная выправка Сумрака, была действительно, что надо, гордый, почти орлиный взгляд, так же надменно изогнутый клюв, все это ранило доверчивые женские сердечки. Запала на Сумрака и маленькая серенькая уточка, Таури, грустная уточка, смотревшая на большого белого петуха, как на божество. В тайне Таури мечтала, что однажды оборотится распрекрасной курицей, черной, рыжей, или даже пестренькой, и Сумрак влюбится в нее без памяти, но увы. Это были лишь только мечты и иллюзии, которым не суждено было осуществиться. Но как то хозяева прикупили роскошного, гуся,тот важно расхаживал по птичьему двору и вид у него был такой аристократический, что его сразу прозвали Герцогом. И вот это аристократ, заметил серую уточку и вдруг замер как вкопанный. Нежное, печальное создание поразило его в самое гусиное сердце. Хотя честно сказать в тот день Таури выглядела не очень, в маленьком пруду она накануне налопалась каких то неправильных улиток и вынуждена была все время прятаться, так как ее желудок не принял этой пищи. И все же гусь был сражен, и с тех пор уточка повеселела, тем более все же гусь то ближе чем петух, пусть тоже белый и красивый, но все же не умеющий плавать и вскоре, Аристократ и серенькая уточка стали неразлучны. Но счастье длилось не долго, в один несчастный день, герцог пропал, куда, это так и осталось вечной тайной. Уточка Таури, долго бродила как потерянная, пока с горя не подалась в ближайший лес, и дальнейшая ее судьба на птичьем дворе осталась неизвестной. Но не все было так грустно в те времена.
Например, жил на птичнике, здоровенный черный тетерев по имени Монах,любил подраться, но хотя и был он крупным, Бельфлер, что бы удержать правящие позиции, как то прилично оттрепал его, но тетерев был добрым, не мстительным, и много рассказывал о своей былой, лесной жизни и даже привирал, типа того, что дружил даже с волком. Избранницы себе тетерев так и не нашел. Ему понравилась было такая же черная как он, курица с красивым именем Миралисса. Но курица это была странная, из редкой породы ушастых австралийских куриц. Надменная и ворчливая, и не до кого ей не было дела. Яиц она не несла, только задирала нос и сверкала злыми желтыми глазами. Хотя надо признать что была она все же красива. На это и купился Боевой петух Алан.Сам он был из породы крупных аргентинских, бойцовых петухов и купили его в деревне Малые васильки. Поэтому и называли Алана иногда василиском, а может потому так прозвали, что печален он всегда был, как Несмеяна или Василиса, но на птичьем дворе плохо помнили русские сказки, скорее все-таки прозвище такое из-за деревни дали. Так вот запал значит Алан из малых Васильков на черную курицу, и только-только у них все сладилось, как бестолковые хозяева, решив что от чернушки никакого проку, один только гонор, сварили ее в супе. Вдыхая запах бульона Алан, не проронил не слезинки, и твердо решил, что не потопчет больше не единой курицы, будет жить аскетом и думать только о сражениях.
А любовная лихорадка все лихорадила птичий двор. Бесшабашный. беспородный Растин вдруг взял да влюбился в привезенную из питомника, райцентра Египово, белую павлинихуПавлиниха красоты была сказочной, но это когда рот не открывала. Она сразу ответила на любовь пылкого петуха и все было бы хорошо, не будь она такой болтливой. Павлиниха помешалась на эзотерике, и все время пичкала поклонника рассказами о том кем она была в прошлой жизни. То она вспоминала что была белой орлицей, то ушастой сойкой, но когда она выдала, что еще и белой кошкой была, нервы Растина не вынесли и он для успокоения и так же утверждения мужского либидо удрал на птицеферму в гарем, правда потом вернулся, изрядно помятый, уставший и полный раскаяния. Павлиниха немного покочевряжилась но простила его , а куда ей было деваться. Она конечно была птицей сказочной красоты, но вот только хворая, болела все время, а как потом выяснилось и древняя, возраста такого что и в суп не сваришь жестковато. Растин конечно понимал, что изрядно лапухнулся, но сердце у него было доброе, и даже поняв, что все разговоры о прошлых жизнях подруги это просто всплески старческого маразма, терпел, и не обделял любимую лаской, а даже совсем наоборот. Вот видно его активность и свела болезную, старую павлиниху в могилу.
Много было интересных экземпляров на большом птичьем дворе, например зеленый воробей Кли-кли. Его поймали как то мальчишки и раскрасили зеленкой, воробей чуть не сдох, но отобранный взрослыми был выхожен и поселился среди других птиц, Нрав у Кли-кли был веселый, шустрый воробей носился между кормушками, полюбив почему то больше всего пареную морковь, ну что поделаешь наверное в детстве не доедал, потому и вкусы такие были. Любил Кли-кли всякие розыгрыши и шутки. Зеленые перышки стали линять и принимать свою естественную окраску, но тут воробушек попал в таз с синькой, который глупая хозяйка выставила во двор, а любопытный воробей свалился в него по неосторожности, был он занят тем, что воображал себя капитаном дальних морей, прыгая по краю тазика и еще дразнил Бельфлера, цыпа-цыпа –цыпа. В общем увлекся воробышек и чуть не утоп, спасли, откачали, вот только из зеленого стал он совершенно синим,что впрочем совершенно его не расстроило, типа чем чуднее, тем лучше. Да и синий приметнее, в траве не раздавят, и вообще, может он птица счастья, они тоже как всем известно, синего цвета.
Была еще на птичьем дворе редкостная пара. Завезли хозяева как то страуса,вернее завозили стаусиху, а оказался страус, ну понятно яиц не дождались, а на мясо пустить такую птицу редкую не решались. Назвали его длинным именем. Тресса-Эльрик де Фокс, потому как Трессу покупали а она Эльриком оказалась. Вот и гулял здоровенный страус среди прочей мелкотни. Грустно ему было, потому и печалился он часто. Чаще забивался в уголок куда-нибудь и сидел попыхивая трубкой с пастернаком, которого в огороде была тьма тьмущая. Но как-то из леса, хозяева принесли раненую курочку, откуда она взялась в лесу, как попала туда. Курочка была тихая, вежливая, и такая ласковая что все умилялись. Просто сама нежность, прозвали курочку Ригэн.Очень ловко эта курочка умела находить самых вкусных червячков. И совсем не была жадиной, часто делилась со всеми и особенно подкармливала синенького воробья, так как он был еще меньше ее. И вот что самое удивительное, что стали все замечать, что одинокий страус совсем не одинок. Все чаще он сиживал рядом с маленькой серенькой курочкой, похоже они даже вроде как семью завели. Во всяком случае, смотрели они только друг на друга, и глаза их светились любовью. И такой это уникальный был союз, что даже местная газета написала об этом статью, а потом еще и из райцентра фотографировать приезжали.
На птичьем дворе бурлила весна. Все влюблялись, у кого-то складывалось у кого –то нет, но жизнь била ключом. У стрехи поселился старый филин,видно решивший и разумно что мышей в амбаре много, да и к кормушкам в случае чего можно подлететь. Филин-Герих мудрым был дядькой, сушил корешки разные и помогал на птичнике, кому травку от несварения подскажет, кому листочки от совсем наоборот даст. Все целыми днями под стрехой что то сушил, толок и смешивал. Даже вон курочка Ригэн понесла,ну кто мог подумать , что от страуса сможет. А Эльрик ходил, довольный и пыжился не хуже чем недавно купленный индюк. Индюк Щарэл,здоровенный, с бандитской совершенно рожей, не раз видать битый, только поблескивал рубиновым глазом. Следом за Щарэлом, на птичнике появился селезень.
Молодой совсем, любил он на солнцепеке помидитировать, сядет посредине лужи, прикроет глаза и как будто дремлет, а сам все сечет, где в какую кормушку что насыпали. А как пруд выкопали так этот селезень все время там ошивался, поплавать любил, а нырял так, как будто под крылышками жабры имел. Селезня назвали Крис Потом еще одного утенка прикупили. Этот был нахальный, и ворюга ко всему еще. Мало того что он втерся в доверие к серой дворняге жучке, и спер у нее с ошейника бляху, так и вообще все норовил стащить , где плохо положили. И возле ульев часто вертелся, любил Пчелками лакомиться.Соседская девчонка начитавшись Пехова, прозвала утенка Гарретом.
Отдельно нужно рассказать еще о двух курицах, уж очень они отличались от остальных. Одна была рыжая, Юлианой ее звали.В детстве Юлиана наелась в поле куриной слепоты, и совсем глазки ее от этого побелели, но видела она прекрасно, хотя забавно было наблюдать, когда Юлиана прикидывалась слепенькой, шарахалась между курами, те уступали ей как инвалиду дорогу, а она тем временем таскала червяков пожирнее.
Вторая курица была совсем иного пошиба. Гордая как орлица, статью напоминала фазана, умела предсказывать погоду, хотя и Сумрак умел тоже, потому как его старые кости уж очень ныли перед дождем. Но Янтра, так звали эту удивительную курицу,не только про погоду могла. Знала она еще и пришептывания разные, прикудахтывания, от которых поломанное крылышко быстрее заживало и странность у нее еще была, все она с кем то вслух разговаривала, кого-то все Андрасом величала, говорила, что общается со страшным куриным демоном. Побаивались ее и уважали очень.
Как то, зимой еще, прибилась к птичьему двору сорока. Забавная такая, трещала все время без умолку, почему-то называла себя Янтарной, и все время плела небылицы. Слушая ее все просто похахатывались. Сорока была совсем не вредная, так клюнет чуть из кормушке , подойдет к Белому петуху Сумраку, и затрещит.- « Ой , сумрак, вот ведь старый ты, и ходишь все о душе уже думаешь, от того и невеселый часто, ты как я о другом думай, о чем? Да откуда я знаю, я некогда наперед не знаю о чем через минуту думать буду. А давай Сумрак тебя поженим, хочешь я тебе невесту найду, большую, толстую, такую как ты белобрысую, будете с утречка капаться в мусорной куче, и мысли твои сразу повеселеют». Часто сорока исчезала, шепотом поясняя всем, что есть у нее есть таинственный приятель, он служит в органах, и потому все время маскируется и имя у него странное Рамирес. Однажды с крыши сарая в птичник свалился в дупель пьяный голубь. Он встал , отряхнулся и закуривая городскую сигарку представился, Алекс. Словечки у него были не местные, голубь был из другого мира, явно городской. Голубок и сорока, быстро нашли общий язык, немного проболтались по птичнику и смылись, под предлогом, что Рамирес дал им задание, строго секретное, но они может быть еще вернуться. Зато появилась маленькая, хорошенькая кукушечка по имени Меги, бестия и кокетка. Много примет знала, могла рассказать кого что ждет, по рисунку перьев в хвосте, Симпатяга-бродяга. Жизнь на птичьем дворе текла по своим законам, и хоть и происходили там маленькие происшествия, но все как то быстро забывалось и текло дальше. Бельфлер все чаще скучал, по своему острову.
И вот, все изменилось! Уж откуда Бельфлер узнал, о том что в их колхозе вывели супер-зерно, было неизвестно никому. Только рассказал он, что поев того зерна, куры и прочие птицы не толстеют, а значит для варки и жарки не очень подходят, зато яйценоскость увеличивается, и жизнь продлевается, только вот что бы прорастить такое зерно, нужно достать супер удобрение, которое изобрели в колхозе Когатткино, что за лесом и за рекой. И решил Бельфлер, хватит сиднем сидеть, объявил себя капитаном и кинул клич, что собирает наемников под свое широкое крыло, для великого дела. Меняться с Когаттцами, мы им зернышки, они нам канистру удобрений чудодейственных…………………
Продолжение на усмотрение и пожелание форумцев. не ко всем сог подобрать иллюстрации, часть пришлось нарисовать. Ждем отзывов и предложений, с праздником
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Издается к первому апреля, как дружеский шарж. 
Не то что бы белый петух Сумрак вышел в тираж, но на старости лет его потянуло на истинные чувства, и облюбовав себе одну единственную, курочку, изящную, из хорошей яйценоской породы, с явной шахидской наружностью, ласковую и нежную, он теперь не отходил от нее ни на шаг. Курочку звали красивым именем Ялин 
была она Род Айлендской породы.. 
хорошо заправлял, но иногда нападала на него тоска по родному острову, и он глушил ее винными ягодами, закусывая отборными червяками с лучшей навозной кучи. Из всего гарема, Бельфлер тоже выделил себе возлюбленную. Она отличалась, большим размахом крыльев, почти таким как у ветерана сумрака, и легко ни разу не приседая, могла перелететь через большую навозную кучу, а при желании и через плетень. Характер у нее был правда тяжелый, чуть что, клевалась она больно и до крови, но Бельфлера любила беззаветной любовью, и если видела его в компании других курочек, то хана тем курочкам наступала, так гоняла их, что они с перепугу, неделями не неслись. И все же мадагаскарский ветреник, ухитрялся бегать по чужим дворам, правда с оглядкой. Курочка Бельфлера, была из японской боевой породы,
и не смотря на ее опасный характер держали ее как эдакую диковинку и имечко дали Амазуки –тай 
молодому петушку из некрупной породы Бентам. Хрупкий и изящный, он не мог противостоять этим двум бестиям, и одной бы не мог, вот и изгалялись они над ним как могли. То вишню из под носа уворуют, а он тащи их пьяных в курятник, то в саже вымажут, то еще какую пакость затеют. А еще завидовали Джайянки почему-то летучим мышам,
и часто по ночам, когда нормальные куры спят, стаскивали бедного Накси с насеста, выволакивали во двор и начинали носиться, изображая летучих мышей, с воплями, - «я ужас летящий на крыльях ночи, смотри Накси смотри, я во какая нестандартная». И Накси смотрел,
правда предварительно наклевавшись пьяной вишни, потому как смотреть на такое с трезвяка, было просто невозможно. Вот так и резвились, а что взять, молодняк. 
Красивый был петушок, задиристый, и голосистый до чрезвычайности. Сам Растин мнил, что в его роду были даже соловьи, но вот как это могло осуществиться физически, затруднялся объяснить. Хотя его кукареку было действительно на редкость музыкальным, не то что хрипловатое у Сумрака или с металлическими нотками у Бельфлера. 
так же надменно изогнутый клюв, все это ранило доверчивые женские сердечки. Запала на Сумрака и маленькая серенькая уточка, 
Таури, грустная уточка, смотревшая на большого белого петуха, как на божество. В тайне Таури мечтала, что однажды оборотится распрекрасной курицей, черной, рыжей, или даже пестренькой, и Сумрак влюбится в нее без памяти, но увы. Это были лишь только мечты и иллюзии, которым не суждено было осуществиться. Но как то хозяева прикупили роскошного, гуся,
тот важно расхаживал по птичьему двору и вид у него был такой аристократический, что его сразу прозвали Герцогом. И вот это аристократ, заметил серую уточку и вдруг замер как вкопанный. Нежное, печальное создание поразило его в самое гусиное сердце. Хотя честно сказать в тот день Таури выглядела не очень, в маленьком пруду она накануне налопалась каких то неправильных улиток и вынуждена была все время прятаться, так как ее желудок не принял этой пищи. И все же гусь был сражен, и с тех пор уточка повеселела, тем более все же гусь то ближе чем петух, пусть тоже белый и красивый, но все же не умеющий плавать и вскоре, Аристократ и серенькая уточка стали неразлучны. Но счастье длилось не долго, в один несчастный день, герцог пропал, куда, это так и осталось вечной тайной. Уточка Таури, долго бродила как потерянная, пока с горя не подалась в ближайший лес, и дальнейшая ее судьба на птичьем дворе осталась неизвестной. Но не все было так грустно в те времена. 
любил подраться, но хотя и был он крупным, Бельфлер, что бы удержать правящие позиции, как то прилично оттрепал его, но тетерев был добрым, не мстительным, и много рассказывал о своей былой, лесной жизни и даже привирал, типа того, что дружил даже с волком. Избранницы себе тетерев так и не нашел. Ему понравилась было такая же черная как он, курица с красивым именем Миралисса. 
Но курица это была странная, из редкой породы ушастых австралийских куриц. Надменная и ворчливая, и не до кого ей не было дела. Яиц она не несла, только задирала нос и сверкала злыми желтыми глазами. Хотя надо признать что была она все же красива. На это и купился Боевой петух Алан.
Сам он был из породы крупных аргентинских, бойцовых петухов и купили его в деревне Малые васильки. Поэтому и называли Алана иногда василиском, а может потому так прозвали, что печален он всегда был, как Несмеяна или Василиса, но на птичьем дворе плохо помнили русские сказки, скорее все-таки прозвище такое из-за деревни дали. 
Павлиниха красоты была сказочной, но это когда рот не открывала. Она сразу ответила на любовь пылкого петуха и все было бы хорошо, не будь она такой болтливой. Павлиниха помешалась на эзотерике, и все время пичкала поклонника рассказами о том кем она была в прошлой жизни. То она вспоминала что была белой орлицей, то ушастой сойкой, но когда она выдала, что еще и белой кошкой была, нервы Растина не вынесли и он для успокоения и так же утверждения мужского либидо удрал на птицеферму в гарем, правда потом вернулся, изрядно помятый, уставший и полный раскаяния. Павлиниха немного покочевряжилась но простила его , а куда ей было деваться. Она конечно была птицей сказочной красоты, но вот только хворая, болела все время, а как потом выяснилось и древняя, возраста такого что и в суп не сваришь жестковато. Растин конечно понимал, что изрядно лапухнулся, но сердце у него было доброе, и даже поняв, что все разговоры о прошлых жизнях подруги это просто всплески старческого маразма, терпел, и не обделял любимую лаской, а даже совсем наоборот. Вот видно его активность и свела болезную, старую павлиниху в могилу. 
что впрочем совершенно его не расстроило, типа чем чуднее, тем лучше. Да и синий приметнее, в траве не раздавят, и вообще, может он птица счастья, они тоже как всем известно, синего цвета. 
вернее завозили стаусиху, а оказался страус, ну понятно яиц не дождались, а на мясо пустить такую птицу редкую не решались. Назвали его длинным именем. Тресса-Эльрик де Фокс, потому как Трессу покупали а она Эльриком оказалась. Вот и гулял здоровенный страус среди прочей мелкотни. Грустно ему было, потому и печалился он часто. Чаще забивался в уголок куда-нибудь и сидел попыхивая трубкой с пастернаком, которого в огороде была тьма тьмущая. Но как-то из леса, хозяева принесли раненую курочку, откуда она взялась в лесу, как попала туда. Курочка была тихая, вежливая, и такая ласковая что все умилялись. Просто сама нежность, прозвали курочку Ригэн.
Очень ловко эта курочка умела находить самых вкусных червячков. И совсем не была жадиной, часто делилась со всеми и особенно подкармливала синенького воробья, так как он был еще меньше ее. И вот что самое удивительное, что стали все замечать, что одинокий страус совсем не одинок. Все чаще он сиживал рядом с маленькой серенькой курочкой, похоже они даже вроде как семью завели. Во всяком случае, смотрели они только друг на друга, и глаза их светились любовью. 
видно решивший и разумно что мышей в амбаре много, да и к кормушкам в случае чего можно подлететь. Филин-Герих мудрым был дядькой, сушил корешки разные и помогал на птичнике, кому травку от несварения подскажет, кому листочки от совсем наоборот даст. Все целыми днями под стрехой что то сушил, толок и смешивал. Даже вон курочка Ригэн понесла,
ну кто мог подумать , что от страуса сможет. А Эльрик ходил, довольный и пыжился не хуже чем недавно купленный индюк. Индюк Щарэл,
здоровенный, с бандитской совершенно рожей, не раз видать битый, только поблескивал рубиновым глазом. Следом за Щарэлом, на птичнике появился селезень.
Соседская девчонка начитавшись Пехова, прозвала утенка Гарретом. 
В детстве Юлиана наелась в поле куриной слепоты, и совсем глазки ее от этого побелели, но видела она прекрасно, хотя забавно было наблюдать, когда Юлиана прикидывалась слепенькой, шарахалась между курами, те уступали ей как инвалиду дорогу, а она тем временем таскала червяков пожирнее. 
не только про погоду могла. Знала она еще и пришептывания разные, прикудахтывания, от которых поломанное крылышко быстрее заживало и странность у нее еще была, все она с кем то вслух разговаривала, кого-то все Андрасом величала, говорила, что общается со страшным куриным демоном. Побаивались ее и уважали очень. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума